С фронта — в ТЦК: истории военных из Кривого Рога, которые теперь отвечают за мобилизацию
Фото: Первый Криворожский
«Все в укрытие, баллистика по Кривому Рогу!» — так начинается утро в одном из криворожских центров территориального комплектования (далее — ТЦК). Все — военнослужащие, сотрудники и посетители — быстро спускаются в укрытие. Только вчера российский дрон ударил по другому зданию центра комплектования в городе. В укрытии мужчины в форме нервно шутят. Когда тревога заканчивается, у входа снова выстраивается очередь из мужчин в гражданской одежде. По нескольку раз в день к зданию приезжает полиция. Полицейских вызывают граждане, которые считают действия ТЦК незаконными. Здесь происходят и «события», которые для гражданских не являются обычными, но в ТЦК уже привыкли — всякие драки, оскорбления и угрозы. Они говорят, что психологически тяжело выдерживать давление, с которым сталкиваются сотрудники и военнослужащие территориальных центров комплектования.
«Два ранения, пять лет в десанте — и вот ты “тыловая крыса” ТЦК»
Назар Подкормежный в Вооруженных силах Украины с 18 лет. Сейчас ему 26, из-за полученных ранений у него вторая группа инвалидности. Парень родом из Кировоградской области, в Кривой Рог переехал в конце 2021 года — купил здесь дом. По образованию — электрогазосварщик, по специальности работал недолго — всего два месяца до полномасштабной войны России против Украины.
Назар пошёл в армию добровольно — хотел защищать свою страну, поэтому в 2018 году подписал контракт с ВСУ — служил в составе 79-й отдельной десантно-штурмовой бригады, в самоходном артиллерийском дивизионе. Был старшим наводчиком на САУ 2С1 (122-мм самоходная артиллерийская установка). Отслужил три года в Донецкой области: в Кременьовке, возле Гнутового, Водяного, Красногоровки. Уволился в 2021 году. Уехал в Польшу, немного поработал, но осенью вернулся домой. В январе 2022 года у него родилась дочь.
Когда началось полномасштабное вторжение, меня сразу не мобилизовали, — рассказывает Назар. — Тогда мне было 22 года, я позвонил в военкомат, но сказали: “Ты ещё такой молодой — подожди”.Когда парню исполнилось 23 года, он снова напомнил о себе и добавил, что уже служил по контракту три года. После этого он прошел медосмотр, подписал документы и мобилизовался — снова попал в 79-ю отдельную десантно-штурмовую бригаду.
В сентябре 2023 года во время первого штурма я получил первое ранение, — вспоминает Назар. — Позиция называлась «Самурай», нас было трое. Мы подошли вечером к россиянам тихо, бросили гранату в блиндаж, начался бой. Один из нас сразу отошёл на 200 метров, мы остались вдвоём. Отступали 800 метров под огнём пулемётов и миномётов, которые не прекращали стрелять. Вышли по посадке. Было очень тяжело — не шли, а почти ползли. И тогда по нам ударили из гранатомёта. Моему побратиму оторвало обе руки. Я получил осколок в левую лопатку.После этого Назар пробыл в госпитале 9 дней и снова вернулся на Донетчину. Второе тяжёлое ранение парень получил во время очередного штурма на Донецком направлении. Граната из РПГ-22 (реактивная противотанковая граната) упала прямо ему под ноги.
Я успел обернуться, хотел отпрыгнуть, но взрыв накрыл меня: рука, голова, бок, нога — всё задело, — говорит военный. — Сменил 5 госпиталей. В результате у меня остались посторонние металлические предметы в голове, ухе, боку, ноге. Я полностью потерял слух на правое ухо.
Согласно заключению военно-врачебной комиссии, Назар пригоден к службе в частях обеспечения, ТЦК. Он перевёлся в один из криворожских ТЦК и с второй половины 2023 года занимается вопросами отпусков для военных, принимает тех, кто нарушил воинский учёт, не явился по повестке или не обновил данные.
Это происходит так: на улице гражданина останавливают, проверяют — в базе МВД он "светится" красным, то есть в розыске. «Я записываю фамилию, дату рождения, кто доставил — и передаю данные в мобилизационный отдел».Иногда Назар и сам участвует в работе групп оповещения, которые проверяют документы на улицах города.
Некоторые граждане возмущаются, почему мы их мобилизуем, а сами, мол, в тылу, — говорит он. — Я объясняю, что сам добровольно воевал, получил тяжёлое ранение, сейчас помогаю, как могу, потому что иначе мы эту войну не выиграем. Я не пришёл в ТЦК с улицы — я пришёл после боевых действий.
В ТЦК, по словам Назара, служит много раненых бойцов. Большинство взвода охраны — это те, кто имел боевой опыт, получил травмы. Половина из них воевала ещё во время Антитеррористической операции.
Да, я видел ролики о якобы незаконном поведении сотрудников ТЦК — в TikTok, — говорит Назар Подкормежный. — Но ведь никто чаще всего не показывает полное видео, как всё начиналось, как вёл себя тот, кто снимал. Мне — 26, мужчинам, которые вызывают на нас полицию и говорят, что всё это незаконно, — по 45. Почему я пошёл в 18, в 23, а взрослые мужчины прячутся? Приходят мамы, говорят: «Сыночка забрали, ему 48 лет». Извините, но у нас война. И я имею право так говорить, потому что сам прошёл всё это.Военный и клинический психолог Александр Кудин отмечает: отсутствие должной психологической подготовки к участию в боевых действиях самого человека и его близких способствует развитию психических травм, в том числе ПТСР. Неготовность к войне и впоследствии — к мирной жизни. Нужно готовить и мужчин к испытаниям, и членов их семей — к умению оказывать поддержку, проявлять понимание. Офицер (психолог) Национальной гвардии Украины, старший лейтенант Алла Песня добавляет: банально, но «укротить» страх перед войной можно знаниями, а значит стоит «прокачивать» себя курсами, видеоуроками по тактической медицине, картографии и тому подобному.
Военнослужащий Назар продолжает: в его районе все знают, что он из ТЦК.
Выхожу в магазин — кто-то кричит: “ТЦК — на шампур!” Часто такие люди ещё спрашивают: “А как к вам туда попасть?” Я говорю: “Два ранения, пять лет в десанте — и вот ты 'тыловая крыса' ТЦК”. Отвечает: “Не, я так не хочу. Я хочу сразу в ТЦК”.Назар убеждён: нужно объединяться.
Если кто-то будет прятаться, а кто-то воевать — мы ничего не добьёмся. У нас должна быть одна цель — не пустить врага в тыл, — считает военный.Другой военнослужащий ТЦК рассказывает: когда началось полномасштабное вторжение, добровольцам, которые пришли в центр комплектования, сказали: «Парни, тут служить не будете. Все пойдёте на передовую». И так оно и пошло — всех отправляли на передовую. Потом некоторые, после ранений или по другим причинам, возвращались назад.
Но это не потому, что они сами просились — никто не приходил со словами: «Заберите меня сюда», — говорит военный. — Всё решалось через высшие структуры — областной ЦК. Спрашивали: «Откуда призывался? Оттуда? Значит, туда и возвращайся служить». И люди снова становились в строй.
Что касается работы группы оповещения, в ТЦК говорят: с начала мобилизации и по сегодняшний день они действуют согласно постановлению КМУ №560. С сотрудниками центра комплектования всегда есть полиция, которая, согласно ч.2 ст.32 Закона Украины «О Национальной полиции», проверяет документы у военнообязанных. Очень часто на улицах при попытке проверить документы люди говорят: «Я никому ничего не должен».
«Нас делят на "тыл" и "фронт", "своих" и "чужих"»
Максим Журавель имеет воинское звание майора, в территориальном центре комплектования он с октября 2023 года и прошел путь от командира взвода до начальника административного отделения.
Максиму 44 года, он родился и вырос в Кривом Роге в семье крестьян и рабочих. Сначала, как и многие мальчишки, мечтал быть космонавтом, потом пограничником, милиционером. После школы с 2000 по 2002 год проходил срочную службу во внутренних войсках в Симферополе. После демобилизации полгода криворожанин работал монтажником, затем поступил в Юридическую академию и работал в юстиции. В 2007 году получил диплом бакалавра права и начал работать юрисконсультом в торговом холдинге.
В 2014 году меня призвали в Нацгвардию Украины, — рассказывает Максим о временах начала российской агрессии на востоке Украины. — Я был командиром миномета, воевал во время АТО в Донецкой области — в районах Мариуполя, Талаковки, Сартаны. Там были боевые столкновения.Мобилизация длилась год. В 2015 году Максима уволили со службы, он искал работу, хотел вернуться в юридическую профессию.
Работодатели откровенно не хотели брать бывших участников боевых действий, — говорит Максим. — Бывали случаи, когда на собеседовании мне прямо говорили: «Вы же воевали — значит, убивали людей, а мы не хотим таких в коллектив». Говорили, мол, я уже утратил юридические навыки, пока служил. Такие слова унижали. Я возмущался, но потом начал относиться к этому безразлично. Подобное отношение было не только ко мне. Побратим, который раньше был помощником машиниста на железной дороге, тоже не смог восстановиться в должности. Ему прямо сказали: «Вы же из АТО». Такая дискриминация тогда начала проявляться — и мы понимали, кто есть кто: кто адекватный гражданин своей страны, а кто — "ждун" или откровенный сепаратист.Военный психолог Александр Кудинов отмечает: работодатели часто остерегаются брать ветеранов из-за отсутствия системной реабилитации и риска конфликтов. Нужна государственная поддержка в адаптации, обучении и трудоустройстве ветеранов — ведь опыт показывает, что при правильном подходе они успешно работают в разных сферах.
После начала российского полномасштабного вторжения в феврале 2022 года в обществе, по словам военнослужащего, ощущались сплоченность и поддержка. Но уже со второй половины 2023, а особенно в 2024 году ситуация начала меняться: появились усталость, призывы к миру любой ценой. А ещё — начались обвинения в адрес ТЦК.
Нас снова начали делить на "тыл" и "фронт", "своих" и "чужих", называть "тыловыми крысами", — говорит майор. — Я думаю, что главная причина — влияние враждебной информационной кампании. Люди часто черпают информацию не из официальных источников, а из TikTok, YouTube, Telegram-каналов сомнительного происхождения, например, «Повістки Кривий Ріг». Эти каналы — элемент информационно-психологической войны. Они направлены на подрыв доверия к государству и ВСУ. В таких пабликах вырывают факты из контекста и дискредитируют мобилизацию. А именно украинская мобилизация — это то, что России не нравится больше всего.На вопрос, видел ли сам Максим примеры ненадлежащего поведения представителей ТЦК, он отвечает, что видел, как в сети распространяют видео, где люди в военной форме кого-то бьют или хватают прохожих на улице. Настоящие ли это военные, действительно ли это ТЦК — Максим не знает. Видел он и кадры с драками, спорами, конфликтами между военными и гражданскими. Но откуда эти видео, какие у них источники — военнослужащему непонятно. Он считает, что это вполне может быть инсценировка или элемент информационной манипуляции. Вместо этого Максим сам сталкивался с агрессивным поведением граждан по отношению к себе.
Я участвую в группах оповещения граждан — проверяю документы, вручаю повестки, — говорит Максим. — Это регламентировано постановлением Кабмина №560 от 16 мая 2024 года. Если у гражданина есть несоответствия или проблемы с воинским учетом, я имею право вручить повестку и предложить ТЦК вручить повестку. Но люди часто воспринимают это враждебно, думают, что мы их "пакуем", применяем силу. На самом деле мы действуем согласно закону. Мы не имеем права применять силу без законных оснований.По его словам, некоторые люди сознательно избегают вручения повесток, отказываются их подписывать или просто игнорируют вызов. В таких случаях, отмечает он, фиксируется факт отказа — в присутствии двух свидетелей, на видео. Это уже является основанием для привлечения к административной ответственности.
Некоторые граждане, по словам офицера, ведут себя агрессивно: ругаются, оскорбляют, избегают диалога, вызывают полицию, следственно-оперативные группы, адвокатов, иногда даже скорую. Однако он подчеркивает, что никогда не запрещает людям реализовывать свои законные права — на юридическую или медицинскую помощь. Наоборот, если кому-то становится плохо, военнослужащие или работники ТЦК вызывают медиков, как положено. Но, как он отмечает, иногда случаются сознательные попытки избежать мобилизации, прикрываясь, например, резким ухудшением состояния здоровья. Однако всё фиксируется по процедуре и передаётся в суд.
Угрожали физической расправой или пытались "решить вопрос" об освобождении меня от должности, — говорит Максим. — На оскорбления вроде "тыловая крыса" реагирую спокойно. Лично я не прятался — в 2014 было страшно, был маленький ребенок, но я сознательно пошел защищать страну. С 2022 я снова был в армии — полтора года служил на Луганщине, в 17-й танковой. В октябре 2023 получил ранение и контузию. И уже после госпиталей меня перевели сюда, в ТЦК.Максим планировал быть юристом, а не военным, но жизнь заставила изменить планы. Он поделился своим мнением о патриотизме:
Я согласен с позицией начальника ГУР Кирилла Буданова, который считает, что люди, не желающие защищать Украину, не могут называться её настоящими гражданами, — говорит Максим. — Наше государство вынуждено защищать право на собственный путь. И если мы сами не будем защищать свою землю — мы её потеряем. Граждане иногда воспринимают военнослужащих ТЦК как врагов, потому что не понимают нашей миссии. Чтобы изменить это отношение, нужна прозрачная, открытая коммуникация — через брифинги, СМИ, личные встречи.
Реализовано при поддержке ассоциации «Независимые региональные издатели Украины» и Amediastiftelsen в рамках реализации проекта «Хаб поддержки региональных медиа». Мнения авторов не обязательно совпадают с официальной позицией партнеров.
Фото: Марія Пунтус
Редактор: Олена Смоліна