Год после войны. Откровенное интервью бойца, прошедшего Иловайский и Дебальцевский котлы
Фото: Первый Криворожский
Она вошла в жизнь украинцев очень быстро и неожиданно. Многие из криворожан не остались равнодушными перед событиями, которые так активно разворачивались тогда на востоке. Многие безбоязненно ушли на фронт защищать целостность и независимость Украины. Многие из бойцов не вернулись...
Жизнь после войны спустя год... Что произошло с военным, который демобилизовался год назад. Об этом и другом в интервью бойца батальона «Кривбас».
Тебе пришлось пережить несколько особо ужасных военных событий: Иловайский и Дебальцевский котлы. Ты видел войну с самых разных сторон. Что такое война?
«Война, как бриллиант. Она отображает абсолютно все цвета, все цвета людей, находящихся рядом. Молодые, взрослые, пожилые, хорошие, плохие - война показывает все оттенки человека. Когда попадаешь на войну, видишь своего сослуживца, думаешь что хороший парень, у вас похожие взгляды на жизнь. А когда доходит до конкретно боевых действий, видишь человека совершенно в другом обличье и тогда уж делаешь конкретные выводы, кто и что из себя представляет. В нашем подразделении, как и во многих других, было много достойных бойцов. Конечно и не без предательства... Но это война, всякое случается».
Год ты живешь вне боевых событий. Расскажи как теперь выглядит твоя жизнь в тылу?
«У меня еще все не так плохо. Смотрю на своих коллег, ребят возвратившихся из АТО - люди спиваются, употребляют наркотики, попадают в психиатрические больницы и пытаются закончить жизнь самоубийством. Единственное что со мной происходит - это беспричинные депрессивные состояния. Такое время, когда мне нужно побыть одному, наедине с собой и никого не видеть и не слышать. Это то самое эхо войны, так как я очень социальный человек, люблю громкие компании и быть в кругу друзей. А в целом все нормально: не было желания напиться, уколоться, грубо говоря, или еще что. Спустя год после войны есть проблемы в семейной жизни... Получается отвлекаться во время различных поездок, где есть такие же, как и ты. Несколько месяцев назад ездил на реабилитацию в Трускавец, где были и ребята из других подразделений. Разговор с побратимами по зоне АТО всегда успокаивает, после него становится легче...
Еще заметил за собой - стал менее сдержанным. Если раньше мне можно было «выносить мозги» очень долго и я на это спокойно реагировал, то сейчас порог терпимости снизился. Ну и то что я замечаю не только за собой и за ребятами, есть желание вернутся на фронт. Единственное что сдерживает то, что наступлений нету и просто сидеть в окопах и блиндажах - гнить особого желания нету.
А так есть реальные предложения закончить офицерские курсы Львовской академии сухопутных войск. Таким образом поднять офицерское звание. На данный момент имею звание младшего сержанта. Хотя будучи под Иловайском в должности рядового командовал опорным пунктом».
Как восприняла семья твое желание отправится в зону АТО добровольцем?
«Вообще с родителями до войны были сложные отношения, сейчас же все изменилось. Наши взаимоотношения более или менее наладились спустя год. По жизни всегда так складывалось, что мне хотелось самому всего добиться - я же мужчина. Война нас сблизила. Когда у нас там было уже реальное «все», когда я был в котлах, мама ездила и под Генеральный штаб и в Министерство обороны, мамы и супруги сослуживцев перекрывали дороги. Тогда уже приукрашивать было некуда и мы просто звонили домой и просили о помощи и огласке, так как понимали что можем просто погибнуть не за что. Одно дело погибнуть в бою и это не так страшно. А вот погибнуть просто так, когда рассказывают что там все хорошо, а на самом деле далеко не так, намного хуже и обиднее. Эти моменты с родителями нас сблизили. С семьей стало лучше».
Получал ли какие-то государственные льготы или средства на реабилитацию и лечение:
«По выходу из Дебальцево на лечение получил 5 000 гривен. Кроме того осенью получил землю под застройку. По полученным контузиям еще положено 5 000 гривен на лечение, но пока еще этими вопросами не занимался. После Дебальцево еще нарушен слух. Сначала мне казалось, что пройдет, но вот уже спустя год и, по моему, вопрос только усугубляется. Столько времени прождал, а теперь даже и не знаю дадут ли мне в госпитале возможность получить средства на лечение. Возможно будет тяжело доказать, что это было получено во время боевых действий».
А что касаемо психологической помощи, приходилось ли обращаться к специалистам?
«Сейчас развелось множество психологов, которые типа помогают АТОшникам. Я знаю, что для клиентов, а особенно людей которые пережили войну, должны быть определенные методики. Тебя должны по камушкам разобрать, чтобы понять, где лежит проблема. В большинстве случаев, последствия войны завязаны не на самой войне, корни уходят далеко в детство и это все нужно уметь разобрать, а потом назад собрать человека. Некоторые психологи не умеют этого делать и получается, что просто влазят в проблему и оставляют ее. В человеке посттравматическое состояние становится еще ярче и, как результат, пациент уходит в запой или «обзаводится» плохими мыслями. За все время более или менее внятного психолога встретил в Трускавце. У специалиста более 20 лет практики, он заканчивал европейские институты. Мы с ним работали более двух недель, но, к сожалению, работу не закончили. Его методика поставлена правильно. И как результат, моя проблема складывается не в войне. Война стала определенным катализатором, который обострил психологическое состояние. Я не придирчивый человек, но если вижу и понимаю, что психолог не умеет работать, то не могу открыться и рассказать о своих душевных переживаниях. Ну и стоит еще понимать, что мы такое поколение - одной ногой мы в советском союзе, а другой в независимой Украине. Но в то же время мы не приучены обращаться к психологу. Мы не знаем как это работает...
На примере своих сослуживцев хочу сказать. Многие из нашего подразделения парни из сел. Если городским еще куда не шло говорить о помощи психолога, то парням из сел это вовсе непонятно. Они знают, как работает водка и как она может помочь... К сожалению, так и лечатся... На какое-то время отпускает. Бывший военнослужащий остается сам на сам в этом состоянии, в гражданской жизни».
Есть ли в твоем окружении военные, которые уже переживали войну:
«У меня есть друзья, прошедшие Афганистан. Я спрашивал их, как долго продлится и как справляться с этим состоянием. Ведь со времен Афгана прошло несколько десятков лет. В ответ слышал: «Никак, это с тобой на всю жизнь». Спасались только тем, что объединялись в какие-то группы: бизнес, семья, единомышленники. Для себя я нашел спокойствие на охоте. С детства этим занимаюсь, охота - это мое».
А если ситуация на востоке, не дай Бог, обостриться вернешься на фронт?
«Обязательно пойду не раздумывая. Единственный для меня будет вопрос - в какое подразделение, так как сейчас не существует 40-го батальона «Кривбасс». Хотелось бы конечно снова быть рядом с теми, с кем уже оказывался в трудной ситуации, в боях. Новый коллектив? Надеюсь, что в каждом подразделении найдутся достойные, хорошие люди. Но, конечно, хотелось бы идти со своими».
Что бы ты хотел посоветовать тем ребятам, которые готовятся к демобилизации, как привыкнуть к гражданской жизни?
«Тут рецепта нет. Посоветовал бы завести еще одного ребенка, чтобы не было свободного времени. Найти какое-то занятие, которое будет занимать все свободное время и стараться вести общественную жизнь.Так уж сложилось, что пока были на войне, в тылу ничего не делалось и не происходило. Теперь наша задача по возвращении оттуда что-то делать для страны и города. Люди, и это наверное правильно, и это можно считать нашим достижением - в тылу не понимают, что такое война. Это я считаю заслуга АТОшников, потому что здесь местные не понимают разницы между миром и войной. Нам нужно брать инициативу в свои руки. Возможно иногда переступать через закон и заставлять власть работать. Если мы придем в тыл и будем аморфно сидеть и ничего не делать - грош цена тому, что мы делали на передовой, грош цена смертям наших товарищей. Нужно вставать и делать: становится депутатами, открывать общественные организации и обязательно много работать, иначе труд и тяготы воинской службы и пережитого на передовой - просто пыль».