«Я – профессионал». Сердце города - театр. Режиссер-постановщик и заслуженный артист Украины Василий Короленко побеседовал с «Первым Криворожским» о своей профессии

Самое зрелищное, прекрасное и впечатляющее искусство - это, безусловно, театр. Упоминание о первой театральной постановке датируется 2500-м годом до нашей эры. История театра начинается с античных времен. Самые древние театры - это древнегреческий и древнеримский. Они берут свое начало в мифологии. Позже эстафета «лицедейства» была перенята «мирянами». Русские средневековые актеры скоморохи известны с ХІ столетия. Не учитывать значение балаганных выступлений в развитии театрального искусства на Руси невозможно.

Еще позже уличных актеров стали приглашать выступать при княжеских и царских дворах. Стали создаваться сценарии, пьесы, появились режиссеры и постановщики.

И постепенно  театр был признан высоким искусством. Появляются новые виды и жанры современного театра - пантомима, пластический театр, антреприза, авангардный театр и так далее.

Если говорить о коллективе, то душой и стержнем театра является режиссер-постановщик. Это творческий лидер, который отвечает за то, что в конечном итоге увидит зритель. Именно с его именем будут связывать успех или провал проекта.

Режиссер руководит творческим составом, занятым в постановке: выбирает актеров, работает с ними над ролями, вместе с художником сцены продумывает ее оформление…

Профессия режиссера-постановщика предполагает артистизм, образное мышление, высокий интеллект, воображение, широкий кругозор. И еще он должен обладать развитым чувством современности, то есть интуитивно понимать, насколько актуальна та или иная тема в теперешнем мире, взволнует ли она зрителя и принесет ли успех  спектаклю.

Именно этими качествами в полной мере обладает главный режиссер криворожского академического городского театра драмы и музыкальной комедии им. Тараса Шевченко, заслуженный артист Украины и просто талантливый человек с неординарным взглядом на жизнь и тонким вкусом в искусстве Василий Короленко, который поговорил с нами об особенностях актерской игры, о фильме «Жизнь в розовом цвете» и, конечно, о театре….

Я пришел к профессии режиссера-постановщика через актерский путь. Окончил Киевский Институт тетра и кино имени Карпенко-Карого и с 1970-го года стал работать на профессиональной сцене. Много лет прошло с тех пор, как начались мои режиссерские попытки. В 1976 году я переехал сюда, в Кривой Рог, и начал работать в этом театре. Сначала был спектакль «Наталка-Полтавка», который мы ставили с заслуженным творческим деятелем Украины Анной Мусаковой. Она работала с персонажами, а я работал с массовыми сценами. После Анна доверила мне самостоятельную постановку, и в 1990 году я сотворил свой первый спектакль. Это была «Снежная королева» Шварца. Я cтартовал со сказок, как и большинство начинающих режиссеров. Это нелегко, ведь детского зрителя невозможно обмануть, к тому же грешно. На сегодняшний день я поставил в этом театре 27 спектаклей, 28-й я сейчас репетирую.

Если говорить в целом, то принципиального отличия  детских от взрослых спектаклей нет. Они должны быть сделаны одинаково профессионально и грамотно. Есть отличие в разной степени интереса взрослого зрителя и детского.  Например, школьник приходит в театр увидеть не то, что желает лицезреть человек 40-50 лет.

Мой самый любимый спектакль -  это тот, которого уже, к сожалению, нет. Он ушел вместе со смертью актрисы Людмилы Городковой. Назывался – «Эдит Пиаф: Нет, я не жалею ни о чем». Другой такой актрисы у меня нет.

Назначаю актеров на роли я. Впрочем, как и любой режиссер-постановщик. Работа с актерами интересна тем, что, прежде всего, начинается она с «борьбы». Задача режиссера – заинтересовать актера, завести его на этот драматургический материал, а потом уже делать с ними, что хочется. Потому что они уже завелись, настроились, а, значит, стали послушными и готовыми выполнять требования режиссера-постановщика, идти с ним в одном русле.

Конфликтные ситуации между актером и режиссером – обычное дело. Актер может быть не согласен со мной. А это значит, я ему что-то неправильно объяснил. Тогда я пытаюсь объяснить актеру с другой стороны то, что я хочу получить от образа. Бывало полное отрицание. Да у меня и самого как у актера такое бывало. Когда режиссер Иванецкий ставил «Собачье сердце», я играл Борменталя, совершенно не воспринимая этот спектакль и крича благим матом, что он не имеет никакого отношения к Булгакову. Но я профессионал, я обязан работать и подчиняться режиссеру. И, знаете, я подчинился. Я сделал то, что от меня требовалось, но так, как я посчитал нужным.  Главное – терпение.

Равнялся я на тех, кого уже давно с нами нет. Это Михаил Чехов. И, в принципе, я равнялся на тех актеров, которые были органичны на сцене. Есть такой момент в актерской работе: ты смотришь спектакль и не видишь работы. Вроде бы актеры ничего и не делают вовсе,  но, тем не менее, несут некий образ, мысль, идею. Запомните: это высший пилотаж. Не нужно ничего играть на сцене, на сцене нужно жить. Жить жизнью того человека, которого ты показываешь.

Из театральных режиссеров я люблю Георгия Товстоногова. Он глубоко проникал в психологию поступков, персонажей, поэтому, очевидно, и актеров выбирал себе под стать.

Мой любимый жанр – романтическая драма. Я не люблю на сцене быт.

Я всегда готов к отрицательной реакции на мои спектакли. Меня так учил мой покойный педагог: всегда быть готовым к худшему. От неудач никто из нас не застрахован. Когда мы делаем спектакль, его принимает художественный совет, который состоит  из администрации, директора,  главного режиссера, главного художника, ведущих актеров и так далее. У нас худсовет состоит из  одиннадцати человек. Были случаи, когда по пять раз принимали один и тот же спектакль.  Все это не так просто. Наверняка, некоторым кажется, что мы творим тут все, что заблагорассудится и выдаем результат на зрительский свет. На самом деле, это огромный труд.

Когда-то я сказал своему товарищу, что мнение критиков меня интересует гораздо меньше, нежели настоящее волнение зрителей в зале. Я для них ставлю спектакль! Да, критики – профессионалы: они могут по косточкам разобрать любой спектакль, они грамотны и образованы… Они могут сделать из гениального спектакля полнейшую чушь и наоборот. Но нам важно, чтобы зрители, уходя с нашего спектакля, хотели прийти снова и снова.

У нас был спектакль «Ночь святого Валентина», в конце которого была пауза длиной в полторы минуты. На сцене не было ни души… Работал свет и шла фонограмма. И директор мне говорит: «Слушай, что ты такое поставил?». А люди в это время выходили из зала в какой-то оторопи.  Я говорю: «Хорошо, пусть идут в таком состоянии, пройдет время, и они поймут, о чем был спектакль». А он был о том, что любить надо вовремя.  

Конечно, в театре важны танцы, песни и декорационные находки. Но «оригинальничать» нет смысла. Я не понимаю поп-артовское искусство, когда ставят какие-то железяки, унитазы и выдают их за гениальные скульптуры. Совершенство, творение, мироздание доступны были только скульпторам Эллады. Важно, что хотят сказать людям тем или иным произведением искусства. От этого и зависит, кто что выбирает: Венеру Милосскую или унитаз.

Я не люблю кино. Когда я снимусь в роли, а затем посмотрю этот фильм, то пойму, что, на самом деле, я мог бы сыграть лучше, но сделать уже этого не смогу. А в театре я это смогу, потому что я скажу себе: «Эту сцену сегодня я буду играть так и так». Нет, я не противоречу с задачами режиссера, но приспособления несколько другие, мы все живые люди. Нельзя сыграть спектакль по примеру включенного диска, когда его проигрывают по кругу, и каждый раз воспроизводится одна и та же музыка.

Если у меня болит, скажем, зуб и я выхожу на сцену, то боль прекращается. Как только спектакль заканчивается, боль снова продолжается. Сцена исцеляет меня. Игра настолько отвлекает, что не позволяет вторгаться в твои внутренние резервы мышления, ощущения и эмоции.

Спектакль должен волновать зрителя, вызывать эмоции. Зритель должен или плакать, или смеяться, или сочувствовать героям, или узнавать себя, или просто сидеть и думать: «Твою дивизию! А я ведь даже предположить не мог, что можно вот так прожить свою жизнь». Важно, чтобы он выходил и делал у себя в мозгах какие-то зарубки, пытаясь наладить свое бытие.

Плюсы профессии режиссера-постановщика состоят в том, что я могу через живых людей, то бишь актеров, передать свою мысль, воплотив ее на сцене. Минусы – постоянная нехватка времени для выпуска спектакля. Бывает, что после премьеры думаешь: «Вот еще бы 4-5 репетиций и было бы идеально!». И так всегда. Это «проклятие» театра.

Сейчас давным-давно прошли те времена, когда спектакли выпускали по году. На сегодняшний день нужно «брать быка за рога» и выпускать спектакль за 2-3 месяца. Кстати, раньше репетиции назывались пробами.

О театре можно говорить очень долго  и очень много. Однажды, будучи на гастролях в Днепродзержинске, после отыгранного спектакля я сидел в гостинице с актером и разговаривал с ним о театре. И вдруг я смотрю на часы – уже 6 утра. Я выглядываю из окна девятого этажа и на уровне пятого вижу такие бурые-бурые облака. Тогда я сказал: «Смотри, а мы с тобой в космосе». Разговоры о театре могут длиться бесконечно, потому что он постоянно меняется, всегда что-то происходит.

Я контактирую со многими людьми. Например, вчера я общался с депутатом, а сегодня я вел диалог с бомжом. И я прекрасно знаю, что у каждого человека где-то там, глубоко-глубоко в душе, есть тайничок. И в этом тайничке находится сокровище, к которому он никогда никого не подпустит.

Режиссура в фильме совсем иная, нежели в театре. Она пользуется техническими средствами и это спасает ее от ляпов. Я редко смотрю кино, мне не хватает на это времени.  Когда я работал над спектаклем «Эдит Пиаф», сын принес мне фильм «Жизнь в розовом цвете». После просмотра я отдал сыну диск и сказал: «Знаешь, Артем, если бы ты дал посмотреть мне этот фильм перед тем, как я приступил к репетиции, я бы, наверное, отказался от постановки». Фильм мне крайне не понравился.

Ни один институт не выпускает готовых режиссеров-постановщиков и актеров. Хорошо, если у человека был педагог, который сам работал со сценой. Но если преподаватель оказался теоретиком, то очень многие разочаровываются после окончания учебного заведения, приходя в театр. Также многие ломаются.  Это то же самое, если бы рассаду растили в парничке, а потом высадили ее в открытый грунт. Только  практика дает свои корректурные подвижки. Запомните, что все приходит с опытом.

Хороший актер должен обладать первоклассной техникой перевоплощения, глубоким нутром, аналитическим мозгом. Он должен анализировать причины поступков своего персонажа. Что касается внешних данных, то эталоны сейчас несколько смылись, но, однозначно,  это должен быть человек не серый. Актер не разведчик. Он должен выделяться из толпы.

Если человек в жизни мерзавец, то он никогда не сможет сыграть положительного героя. Есть такое понятие как «сценическое обаяние». Оно есть хорошее, нейтральное и отрицательное. А вот хороший человек сыграть негодяя может без проблем.  Станиславский сказал: «Когда вы играете злого персонажа – ищите, где он добрый. Когда вы играете доброго персонажа – ищите, где он злой». Мы же рождаемся со всеми отрицательными и положительными качествами, а окружающие помогают или развиваться им или затухать.

Людям, которые хотят стать режиссером-постановщиком, я желаю крепких нервов. Также эти люди должны хорошо знать психологию человека.