Те, кто ждал россиян, сбежали первыми, — история из оккупированного Высокополья

Ему явно неловко, но он подает мне загрубевшую от работы руку и говорит: «Володя я. Только лицо не показывайте».

Возле гуманитарного центра в Зеленодольске Криворожского района мы познакомились с 59-летним автомобильным мастером Владимиром, которому за острое слово оккупанты хотели прострелить живот. Мужчине повезло спастись и выехать их оккупированного села.

Мужчина родом из Тополиного в Херсонской области, жил в Высокополье Херсонской области, когда 11 марта туда пришли оккупационные войска.

До войны Володя ремонтировал автомобили, жили с гражданской партнеркой, строили общие планы. Но их сломали российские оккупанты. С конца апреля мужчина живет в Зеленодольске, который армия РФ обстреливает почти каждый день.

Спрашиваем, почему так долго не уезжал из оккупированного Высокополья. Говорит, и сам не знает – это нужно «в голове порыться».

Пересказываем разговор с Владимиром, чтобы зафиксировать истории о преступлениях оккупационных войск в специальном проекте «Первого Криворожского» «Свидетели войны».



Так почему же решили эвакуироваться?

– Прилетел снаряд, я получил контузию. Приехали пьяные мужики, стволом в живот, над головой глаза… Это были наши – из Горловки. Они меня запомнили, потому что я в первые дни там с соседями немного пошумели на них – блиндаж был рядом. Когда пришли в дом, вспомнили меня, ну и… Как-то обошлось.

Зеленые коридоры для гражданских Высокополья весной оккупанты срывали несколько раз. Те, кто мог, выезжали на велосипедах и выходили пешком.

Как удалось вырваться?

Мы с первого раза не смогли выйти – не выпустили. На другой день, когда выпускали за продуктами – удалось вырваться. Ехали на велосипедах, потому что своего транспорта в селе ни у кого не осталось – оккупанты все забрали. У моего соседа три автомобиля было – все забрали. У другого деда за авто "отблагодарили" тремя сигаретами.

У жены велосипед и сумочка, у Владимира – велосипед и рюкзак. Так за три часа одолели 12 км. Пока ехали, позвонили по телефону друзьям – они нашли супругам квартиру.

Как вели себя оккупанты?

«Зайдет» кому-то из командиров — они выпустят. Другое «зайдет» — не выпустят. Первые недели наши люди платили, чтобы уехать, кому-то пришлось отдать смартфоны.

Бывших сотрудников прокуратуры и милиции из нашего села оккупанты закрывали в подвалах, стреляли по ногам. Спрашивали «Ты много наших посадил?..»

Вы говорили с оккупантами? Что им не так, объясняли, почему пришли?

Понимаешь, у них оскорбление какое-то, мол, нас 8 лет обстреливают. Вы думали, вас обойдет?

Они полагают, что украинская армия обстреливает Донецк?

Да кто его знает. Откровенных разговоров с ними никто не вел. Но очень разные были – и наши из Горловки, и русские, и буряты. И по 19-20 лет, и по 50 мужиков. У них менталитет изменился.

А на каком языке они говорят?

Кто из сел Донбасса – оно же слышно – суржик. С Луганской области – тоже диалект. Кто из городов – русский. И все же украинцы.

Были ли в селе те, кто ждал российскую армию, как это показывает пропаганда в РФ?

– 100% были.

И остались они там?

– Нет, уехали, когда попробовали, что это такое.

Там хватает всякого. И среди орков, и среди наших. Те, кто должен что-то делать - убежали, их "смело еще до того, как".

Была одна женщина, она погибла, она всем помогала — так ей нужно памятник поставить. Только сейчас нельзя еще об этом говорить. Есть родня. Как послушаю "белых воротничков" - вы где были?

Как Вас принял Зеленодольск?

Здесь принимают хорошо – помогают и решить проблемы со здоровьем и продуктами.

Владимир и его гражданская супруга Татьяна пока живут одним днем. Пенсии нет, государство помощь еще не выплатило, финансово помогли родственники из нескольких иностранных стран, которые смогли прислать денег на первое время. Как и где зимовать – пока неясно.

Планируете возвращаться домой, когда ВСУ уволят Высокополье?

Хочется домой, мы же два огорода посадили. Домой тянет – там соседи.

Дома уже нет. Если останется хоть какая-то постройка – вернемся.