«Я – профессионал». «Врачеватель израненных душ». О своей профессии рассказывает психолог ВИЧ-инфицированных людей Николай Красуля

«Никогда не говори никогда» - известный расхожий афоризм, суть которого заключается в том, что ты в любой момент можешь попасть в невероятную и неприемлемую для себя ситуацию. «Не судите да не судимы будете» - утверждает Библия. Ведь никто из нас не ведает, что его ждет в будущем: возможно, кто-то неожиданно окажется на месте того человека, которого недавно жестоко осуждал.

Речь идет о людях, зараженных ВИЧ-инфекцией. Каждый день для них - это преодоление себя и испытание душевной болью. Люди жестоки. Наверное, в людском сердце осел древний посыл естественного отбора: слабого - в пропасть. Как только кто-то узнает от человека о его страшном диагнозе, он отворачивается, отгораживается, вычеркивает из жизни....

Но как же им жить с этим? Жизнь с ВИЧ - это серьезный кризис, сопровождаемый острыми переживаниями и психологической травмой. Человек боится потерять работу, близких, чувствует себя одиноким, изгоем.

Чаще всего больные скрывают от своих родных и друзей свой ВИЧ-статус, боясь осложнения и разрыва отношений. Им легче обратиться к специалисту - психологу, с которым они могут поделиться своими страхами и опасениями, который поможет найти свой способ сосуществования с болезнью: жизнь продолжается!

Психологи, работающие с такой категорией пациентов, должны уметь не только выслушать и утешить, но и иметь стальные нервы и выдержку: эмоционально невыносимо и трудно видеть отчаявшихся людей.

«Но у тебя СПИД, а значит, мы умрем», - пела из радиоприемников в конце 90-х и начале «нулевых» эксцентричная певица Земфира. Но врачи упорно доказывают, что даже при такой неизлечимой болезни можно жить полноценной и наполненной жизнью.

Практический психолог Криворожского центра «СПИД» Николай Красуля вдохнул жизнь в сотни ВИЧ-инфицированных людей, помог им справиться с колоссальными переживаниями и поддержал в трудное для них время. В честь Дня памяти умерших от СПИДа, Николай поделился с «Первым Криворожским» особенностями и тайнами своей сложной и доблестной профессии, а также охотно подтвердил теорию, что «ВИЧ – это не приговор».

Я начал работать психологом в 2001 году. Тогда я работал с несовершеннолетними, у которых было рискованное поведение. Многие из них уходили из дому, пробовали инъекционные наркотики, вели вольную сексуальную жизнь и тому подобное. Потом я попал в сферу ВИЧ-сервиса. За это время я стал национальным тренером по вопросам эффективного консультирования.

Каждый выбирает свою сферу соответственно своей мотивации. Моя мотивация – это работать в системе «человек-человек».

Ко мне приходят разные пациенты. Их можно разделить на три категории. В первую входят люди с еще неустановленным диагнозом ВИЧ-инфекции. Они приходят ко мне, чтобы пройти дотестовую консультацию. В таком случае, моя задача состоит в том, чтобы разговорить человека, настроить его на получение как отрицательного ответа, так и положительного. Вторая категория людей - это те, кто получил свой ответ. Сообщение ответов далеко не всегда хорошее, в течение дня 5-6 человек впервые узнают, что они ВИЧ-инфицированы. С такими людьми я провожу кризисное консультирование, так как пациенты зачастую находятся в состоянии шока. Я нацеливаю их на то, что жизнь продолжается, и веду диалог о необходимости наблюдения, диспансеризации, дальнейших обследований…. Также пациент заполняет документ, который гласит, что человек оповещен о своей инфекции и несет криминальную ответственность за распространение этого вируса. Поле этого следует разговор о необходимости разговора с половым партнером о дальнейшем обследовании. Третья категория людей – это близкое окружение ВИЧ-инфицированного пациента. Часто просят поговорить, скажем, с мамой или другим членом семьи на эту тему и попросить поддержать зараженного, а не осуждать.

Многие люди не понимают, что при бытовом общении ВИЧ не передается. Некоторые люди, пришедшие к нам, с удовольствием надели бы противочумный костюм, если бы его выдавали.

У каждого человека своя реакция на сообщение о том, что он ВИЧ-инфицирован. Кто-то начинает смеяться, кто-то впадает в ступор.

Есть стереотип, что ВИЧ-инфекция может коснуться только гомосексуалистов, наркоманов, бывших заключенных и людей, которые торгуют своим телом. Но это может случиться с каждым, и все должны это понимать.

Часто люди после неутешительных результатов анализов замыкаются в себе и начинают жить «в скорлупе». Ко мне часто приходят такие люди, пытаясь найти поддержку, высказаться или выплакаться.  

Мои методы техники в работе зависят от пациента, который ко мне пришел. Если брать исключительно психологические техники, то это техника активного слушания. Если брать психотерапевтические методы, то это краткосрочная психотерапия, ориентированная на результат. Например, десенсибилизация с помощью движения глаз.

Я считаю, что хороший психолог не должен работать только в одной теории. Да, он должен быть профессионалом, но брать разные элементы. Для кого-то это - когнитивная психология, для кого-то - метод портретных выборов, для кого-то – сказкотерапия, для кого-то – арт-терапия.

Основная проблема людей – это нежелание общаться. Мы живем в том мире, когда человеку легче всего проблему носить в себе. Если ее не озвучить и не попросить о помощи, то начнется психологические гниение. Общение тет-а-тет необходимо, хотя, к сожалению, кому-то легче просто прочесть какую-нибудь дезинформацию в интернете.

Моя задача – вызвать человека на откровенность.  Ни в коем случае не судить его, не расставлять акценты на «прав» и «не прав». Помочь принять правильно решение – вот что важно. Однако нельзя сделать человеку добро, если он сам этого не хочет. Ко мне нередко приходят «закрытые» люди, которых изо всех сил пытаешься вывести на диалог.

ВИЧ-инфицированному человеку необходимо дать понять, что жизнь идет дальше. ВИЧ-инфекция становится частью его организма. До того, как пациент узнал о своем диагнозе, он жил, как ни в чем не бывало. Со своими горестями и со своими радостями он строил определенные планы…. Но главное понимать, что жизнь будет продолжаться в любом случае. Ведь ВИЧ-инфицированные люди рожают здоровых детей, заводят семьи, работают.

Если пациент плачет в моем кабинете, я даю ему время на слезы. А еще предлагаю стакан воды, потому что пить и плакать одновременно невозможно.

Чаще ко мне приходят мужчины, нежели женщины. Скажу честно, что мужчины более открыты, и с ними несколько легче вступать в диалог.  Мне импонируют пациенты, которые идут на откровенный разговор. Да, эти люди переступают через стыд, через горе, через себя, но они раскрываются.

Самый большой процент инфицирования – половым путем. И совершенно не имеет значения, что у человека один половой партнер, он должен знать о его здоровье абсолютно все.

От общения, я, конечно же, устаю. Иногда даже пропадает голос. Дома я стараюсь не говорить о работе. В выходные дни люблю выйти на природу или устроить «отсыпной день». А еще у меня есть дома кот породы мейн-кун, который помогает мне справиться со стрессом.

Нет, мои знакомые не используют мои уши, когда им нужно выговориться. Мы все надеваем разные маски. Когда я провожу время в компании своих друзей, соответственно, я надеваю маску «друга», но никак не «психолога». Вне работы я уж точно не хотел бы говорить о своих профессиональных интересах.

Моя изюминка как специалиста заключается в том, что я с охотой иду на работу, с охотой общаюсь с людьми, несмотря на то, что очень устаю. Во мне присутствует альтруизм.

Все психологи проходят супервизию. Как индивидуальную, так и групповую. Я рассказываю о своих успехах, неудачах, переживаниях... Есть такая метафора: «Если постоянно в себе это носить, то это начинает разрушать». Специалистам тоже необходимо выговориться.

Я люблю литературу. Советую ознакомиться с книгой Эрика Берна «Люди, которые играют в игры, и игры, в которые играют люди», а также с автором Алланом Пизом.

Суицид – это одна из тем, которую люди поднимают во время консультации. Когда-то я занимался 56-летним ВИЧ-инфицированным пациентом, который постоянно обсуждал тему самоубийства.  А потом он пропал. Помню, тогда я уже мысленно «похоронил» его. На тот момент в душе у меня осталось отвратительное чувство, что я не смог помочь этому человеку. Очень переживал по этому поводу. Когда прошло 8 месяцев, мы проводили информационное занятие для пациентов, которым назначают антиретровирусную терапию. И вот, в толпе этих людей я увидел его. Он сидел спиной и что-то конспектировал в блокноте.  Вы даже не представляете, какое облегчение я испытал. Хотелось подойти и сказать ему: «Да где же ты был? Что ты себе позволяешь?! Я так переживал из-за тебя!». Но, к сожалению, бывали случаи, когда человек подтверждал свои слова действиями. Один парень, действительно, покончил жизнь самоубийством после постоянных разговоров об этом скверном деянии.

Если говорить о парах, которые пришли ко мне на консультацию, то сложнее всего работать с теми, кто пришел не по собственному желанию. То есть, когда один из партнеров буквально «приволок» за руку свою пассию в мой кабинет. В таком случае я уже не помощник.

Если говорить о дотестовой консультации, то, в среднем, я принимаю около 30-ти пациентов в день. Если говорить о глубинной, то я консультирую приблизительно пять человек.

Нет, я не люблю чувство жалости. Поверьте, ВИЧ-инфицированные люди не хотят, чтобы их жалели. Они хотят, чтобы их выслушали и поддержали.

Вы даже не представляете, сколько «параноиков» ко мне приходит. Иногда искренне жаль этих людей, потому что все их внутренние страхи начинают выползать наружу.  Они приходят, потому что где-то укололись шприцем, но не понимают, что ВИЧ-инфекция достаточно быстро гибнет и для того, чтобы заразиться, нужно определенное количество крови.

Чтобы стать хорошим психологом, нужны задатки. Необходимо много читать и владеть различными психологическими приемами. И, конечно же, надо уметь слушать, уметь слышать, уметь правильно задавать вопросы, уметь переключаться, уметь настраивать себя на работу. Люди разные, необходимо находить к ним индивидуальный подход. Человеческая душа – тонкий элемент. Также не стоит человеку что-либо советовать. Что такое совет? Это «рубашка», которую носил кто-то еще. Поверьте, эта «рубашка» может не подойти по размеру или по цвету. Но, помните, что все приходит с опытом.